Тот быстро выполнил заказ.

Леонид долго глядел на стакан с янтарной жидкостью, потом, подняв его, сказал твердо и трезво:

– За всех павших, – поднялся и стоя выпил.

Этого я от него не ожидал. А я сижу, как дурак, и ничего не понимаю. Потом поднялся и тоже выпил. После мартини стал что-то соображать. Заказал еще два стакана.

– Кто там у тебя погиб?

– Сын. Единственный сын, – ответил Леонид. А во взгляде такая мука, что у меня аж мурашки по коже поползли.

Я, не спрашивая, выхватил у официанта второй стакан и выпил залпом. Потом попросил принести бутылку виски.

– Где погиб? – спрашиваю.

– Точно не знаю. Пришло сообщение, что пал смертью храбрых под Кабулом. Где именно, не уточнили. Ему было девятнадцать лет.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно. Жена не смогла выдержать и умерла через полгода. А я приехал сюда. Вот и вся моя история, – закончил он с каким-то ожесточением.

– Ладно, Леонид, все. Больше не будем об этом, – предложил я. Тут официант принес нам бутылку этого чертова виски, и мы немного выпили. Мне много пить нельзя – я на работе. А вот Леонид меня удивил. Он тоже не стал пить, словно его боль так мутила душу, что здесь никакой алкоголь помочь не мог.

Вечером я отвез его в свой номер. Постель у меня была двуспальная, хотя комнатка очень маленькая. Он лег прямо в одежде и сразу захрапел. Я привез его не потому, что не доверял. Нет. Такой подставки не бывает. Просто вспомнил Афган, своих товарищей, всех погибших ребят.

А потом сел к маленькому столику в своей комнате и долго изучал карту Филадельфии, придумывая план завтрашнего дня. Завтра у меня будет очень сложный день. Я разделся, прошел в ванную комнату и еще часа два тренировался. Кажется, все получилось так, как я того хотел. Теперь все зависит от моего умения. Завтра вечером в отеле «Варвик». А я его еще вообще не видел. И не нужно. Зря гусей дразнить не стоит. Потом лег спать рядом с Леонидом. Тоже в одежде. Утром я его с трудом разбудил, он крепко спал, видимо, хорошие сны видел. Проснулся, даже улыбнулся. Мы с ним быстро позавтракали и поспешили на автобусную станцию. Нужно было спешить. Сегодня вечером мне предстоит очень сложная работа.

Вы думаете, я ему слишком доверял? Нисколько. Скорее он слишком доверял мне, заснув у меня в номере. А я сплю чутко, слышу все даже во сне. Если бы он захотел сбежать от меня с моими деньгами или кокнуть меня, я бы сразу услышал. И хотя у меня всего одна рука... В общем, у Леонида не было бы никаких шансов. Просто в номере нашли бы его труп. А после услышанного про его сына мне этого делать совсем не хотелось.

ГЛАВА 7

Лазарь был в ярости. Он не кричал, не ругался. Но стоявшие перед ним люди знали, что его шипение хуже любого ругательства. Француз стоял у окна и курил, не вмешиваясь в разговор.

– Как, – шипел Лазарь, – как вы могли послать туда таких болванов? Мало того, что они ушли в два часа ночи, не дождавшись этого человека, они еще и расспрашивали о нем портье, который и предупредил этого Махрушкина. Где были ваши головы? Как вы могли довериться таким идиотам? И как я могу верить таким болванам, как вы?

Оба стоявших молчали, опустив головы.

– Убирайтесь, – наконец произнес Лазарь, отпуская своих помощников. Оба быстро вышли из комнаты.

Француз по-прежнему стоял спиной, пуская кольца дыма. Лазарь посмотрел на него. Он видел только затылок своего шефа.

– Что ты об этом думаешь? – наконец спросил Француз.

– Это тот самый убийца, о котором нас предупреждали. Он поселился в отеле «Бельведер» под фамилией Махрушкин, а потом исчез. Если бы мои кретины не поспешили, они вполне могли его взять. А теперь он исчез окончательно и скрывается где-нибудь в другом месте.

– Какая разница? – спросил, не оборачиваясь, Француз. – Мы ведь знаем его фамилию. Он не может ее изменить.

– А если у него второй паспорт? – нахмурился Лазарь.

Француз наконец обернулся, подошел к столу. Взял несколько листков бумаги, бросил их на диван перед Лазарем.

– Здесь списки всех, получивших визу в американском посольстве в Москве за последние десять дней. Из них половина прилетела в Нью-Йорк. Если хочешь, можешь проверить и эти списки. Но мои знакомые уже проверили по компьютеру. Человека, похожего на Махрушкина, среди них нет. Так что ищите именно его.

– Может, он уже здесь, в Филадельфии, – пробормотал Лазарь, изучая списки.

– Не может, а точно здесь. Твои люди работают с гостиницами?

– Со вчерашнего дня. Проверили все соседние гостиницы «Латхэм-отель», «Холидей Инн», «Ритц-Карлтон», «Барклай» – нигде не останавливался этот Махрушкин. Сегодня утром проверяли еще раз.

– Проверьте и другие гостиницы. Не обязательно, чтобы он остановился совсем рядом, – посоветовал Француз.

– Уже делаем. Пока никаких результатов.

Француз сел на диван, потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столике, и откинулся на подушки.

– Что думаешь делать с Филином?

– Мы разместили его в соседнем сюите [1] . А его людей отправили на другой этаж, сказали – нет мест. Как он все-таки решился, не понимаю.

– А я понимаю. У него появились в последнее время хорошие связи в разных кругах, в том числе и среди чиновников. Видимо, в России кто-то решил, что не стоит делиться с нами. Все можно брать самим. А мы им мешаем, – объяснил Француз, потом, подумав немного, добавил: – И не только мы. Другие тоже мешают.

Лазарь насторожился.

– Думаешь, может быть «баня»?

– А где еще можно нас всех собрать? Может, Филин даже не догадывается об этом. Собрать всех авторитетов и устроить им «баню». Это мечта любого фраера. Такой шанс упускать нельзя.

– Не получится, – возразил Лазарь, – чтобы устроить такую «баню», нужно огромное количество взрывчатки. А где ее взять, где разместить? Ваш зал находится в глубине гостиницы. Туда не долетит даже выстрел из гранатомета. Мы все предусмотрели.

– Видимо, не все, – тихо сказал Француз, закрывая глаза, – раз упустили убийцу, видимо, не все.

– Мы его не упустили. Он даже не знал, что мы на него охотимся.

– Теперь знает...

– Теперь знает, – согласился Лазарь, – но и мы знаем. Его фото у всех моих людей, на всех этажах. В гостинице будут сорок наших человек и еще тридцать из охраны наших гостей.

– У них будет оружие?

– Нет, мы отберем его при входе. Среди них не будет Махрушкина, это я гарантирую.

– Обидно, – вдруг произнес Француз, не раскрывая глаз, – так глупо и обидно.

– Что обидно? – Лазарю совсем не нравилось настроение шефа.

– Обидно, если умрешь от руки человека с фамилией Махрушкин. Одно дело, когда тебя убивает Дантес, совсем другое – Махрушкин.

Лазарь не понял, шутит шеф или говорит серьезно.

– Пусть он об этом и не думает. Если он появится рядом с отелем, мы его возьмем. И его не спасет даже его глупая фамилия.

– Ты все-таки следи за Филином и его людьми, – посоветовал Француз, наконец открыв глаза, – особенно за его людьми.

– Мог бы не говорить. Может, вообще не нужно его пускать на совещание?

Они посмотрели друг другу в глаза.

– А куда ты денешь три трупа, – улыбнулся Француз, – и что я скажу своим гостям? Что Филин улетел? Они могут не понять. Ведь мы гарантировали всем безопасность.

– А после совещания?

– Это другое дело. Если вдруг он решит задержаться...

Француз выразительно усмехнулся.

– Я вызову людей, – поднялся Лазарь.

Он уже выходил из комнаты, когда его позвал шеф.

– Лазарь, – очень тихо сказал Француз, – если со мной что-нибудь случится, ты прими на себя мою месть. И мое дело тоже.

Военная форма американского ветерана сидела на мне идеально. Левую кисть я бережно отцепил и спрятал протез в гостинице. Мы сняли номер в отеле «Шератон» на другом конце города, у реки, на фамилию какого-то американца. Правда, стоило это удовольствие около двухсот долларов. Теперь я выглядел, как стопроцентный янки. Леониду я оставил две бутылки хорошей водки «Смирнофф», и он с удовольствием остался в номере отеля.